Д Кузиманза - Ну и что, что тролль[СИ]
— Сейчас перечислю. Итак, барон Камора — первый министр. Герберт женится на моей кузине. Мне отдают спорные земли. Одни пустяки, неправда ли?
— Негодная!
Герцогиня бросилась на Агнессу, вцепилась ей в волосы, и обе упали на ковры. Слуги разбежались. Но кто-то позвал герцога-отца, и он оторвал жену от сестры.
— В чём дело? Она же спасла его!
— Заколдовала! Ещё и ставит условия!
— Вот как? Условия?
— Да ещё какие! Полгерцогства отдать ей, негодяя в первые министры, а её распутную кузину в жёны Герберту! Я уверена, что и ворона подослала она!
— Ты слишком много знаешь, — зловеще покачала головой Агнесса. — Это вредно для здоровья и красоты. Рыжих Драконов всегда спасала их глупость.
— И богиня Морриган, — процедил герцог-отец. — Не гневи её!
— В такую минуту о детских сказках, — хихикнула Агнесса и… закашлялась, а ноги у неё подогнулись: в дверях стояла грозная богиня Морриган. Была ею, конечно, Тилли, но сейчас разница не имела никакого значения.
— Я — детская сказка? — спросила богиня, подходя к упавшей на колени Агнессе.
— О-о-ох, — только и протянула та.
— С каких это пор я не могу помогать Рыжим Драконам? Что ты сделала с Гербертом?
Но Агнесса собралась с душевными силами и поднялась ей навстречу.
— У меня относительно племянника есть планы. Не вмешивайся! Ты богиня смерти и не сможешь вернуть его к жизни, особенно если убьёшь меня! Я же спасла его и…
— Не строй из себя ягнёнка, злодейка! — воскликнула герцогиня-мать. — Ты хочешь заполучить страну, а тогда Герберт не будет тебе нужен!
— Без меня он умрёт через несколько минут!
Тилли подняла меч, Агнесса попятилась, бормоча не то проклятие, не то заклятие.
— Не убивай её! — попросил герцог-отец. — Что если она права?
— Не убивай. Что если она права? — как эхо повторил Айвен, а все вдруг ахнули: Агнесса исчезла, на её месте перебирала ножками и крутила головой небольшая чёрная овечка.
— Ну, а теперь наши условия, — Готфрид спешил перехватить инициативу. — Или ты оживляешь парня… то есть, герцога Герберта, или всю жизнь проведёшь бекая и мекая в стаде. С баранами!
Овечка подпрыгнула, заметалась по комнате и упала в ноги Айвену.
— Он прав, — сказал Айвен, в изумлении глядя на жертву своих способностей. — Жизнь за… э-э-э… внешность.
Агнесса жалобно заблеяла, вызвав издевательский смех старца-придворного:
— Овечьим голосом она не может заклинать! Великий Айвен, верни ей прежний облик.
Айвен покачал головой:
— Я не такой дурак, как она думает… или как думаете вы. Не может овечьим, так пусть заклинает человечьим!
— Будь по-твоему! — гневно крикнула овечка и разразилась громкой тирадой непонятных слов. Очевидно волшебных, потому что со стороны ложа Герберта вдруг донёсся изумлённый голос юноши:
— Что происходит? Эй, кто там?
Счастливая герцогиня-мать бросилась обнимать сына, а чёрная овечка затопала всеми своими ножками:
— Я проиграла! Но через шесть дней проиграешь и ты, Айвен, забыл? Превратишься в гнусного тролля!
19
Он постоял возле гаража, глядя в звездное небо. Потом вернулся внутрь. "Пиршественный верстак" и друзья уже дожидались его, но он ещё раз присел на корточки возле Рапида. И вдруг почувствовал, как лицо, ладони, одежда становятся влажными.
Вокруг уже не гараж. Асфальт и бензин так не пахнут. Запах тошнотворно-сладковатый.
Кровь! Падала большими каплями. Облила его всего. Почувствовал страх, не мог свободно двигаться, терял человеческие контуры. Последнее ощущение — ужас. Понимал лишь одно:
— Я существую.
Что-то изменилось. Сначала появилось чувство слуха. Потом Алексей распознал мелодию сигнала, понял слова разговора.
Потом его выплюнуло.
В салоне автобуса было почти пусто, ничего особенного, час пик уже прошёл. Кто-то позади отвечал по телефону. Одна из тех беззаботных минут, когда хочется закрыть глаза и задремать. Но Алексей ошеломлённо пялился вокруг, ничего не понимая. Где гараж, где Игорь и Жека? И что это, вообще, за город и транспорт?
Куда он, Алексей попал?.. А с чего это он решил, что его зовут Алексей? Что такое — Алексей? Айвен, его зовут Айвен. Перегрелся, что ли? Или действительно задремал, что-то нелепое приснилось?
Автобус, величественно плывущий на воздушных подушках, бесшумно протискивался в потоке себе подобных узкими улицами старого центра. Солнце светило, зелень деревьев ещё не стала серой от пыли. Вокруг царила преувеличенно упрощённая архитектура прошлого века. Не давала пищи воображению, а глазам удовольствия. То и дело среди монотонной массы стен мелькали причудливые, разноцветные и уродливые формы новых домов.
В поле зрения Айвена неожиданно ворвался чужой предмет, засланяя вид и сбивая его с мысли. Небольшой, умышленно настроенный на громкий рокот глайдер поравнялся с автобусом. Открытый, переполненый людьми.
Одного взгляда хватило, чтобы понять, кто там лениво развалился на широких, мягких скамейках. Возвращалиcь с пятого, а может быть, и четвёртого уровня Катакомб. Все приблизительно его ровесники, уверенные в себе, тускло-бронзовые комбинезоны с нашивками успеха. В подставках недобро поблёскивали тёмным металлом и пластиком разрешённые правилами, действующие копии огнестрельного оружия. Мушкеты, пищали, трёхлинейки, автоматическое оружие, обрезы.
Усталые охотники. У некоторых головы мерно покачивались в такт поворотам и торможениям-ускорениям. Другие, всё ещё возбуждённые, обсуждали охоту и рассказывали друг другу хитрости ночного скрадывания и особенностей стрельбы по разумным целям.
На миг глаза Айвена встретились с пристальным взглядом одгого из них. Длинноволосый парень, слишком молодой для разрешения на охоту (но всё можно устроить) криво усмехнулся и толкнул локтём дремлющего рядом на скамье приятеля, что-то говоря ему. Тот даже не поднял головы, отмахнувшись слабым движением руки. Айвен медленно повёл глазами по глайдеру. Судя по регистрационному номеру машина принадлежала кому-то важному. Получение разрешения ездить личным транспортом даже по старому центру города граничила с чудом.
Охватило его неприятное чувство, хорошее настроение улетучилось. Вроде бы нормальнейшая вещь на свете — эта группка охотников. Но никак не мог согласиться с тем, что стрелять в людей, пусть это и бесправные преступники, — спортивно.
Как-то так получилось, что один из его коллег по работе "загремел" в Катакомбы, аж на четвёртый уровень. Вроде бы обычный дядечка, разговаривали с ним даже как-то в курилке л спорте и политике. И вдруг что-то его с ума свело, перемкнуло: притащил на работу дробовик. Как-то пронёс его мимо охранников, поехал на верхний этаж и вдребезги разнёс кабинет шефа по информации. К счастью никто не погиб, зато никто ничего не понимал: такой был всегда спокойный и вежливый. Айвен потом видел только мешки с обломками и мусором, которые спускали грузовым лифтом.
Через два дня его "слили" в Катакомбы, отрывки показывали в новостях. Жалко человека, может быть, нервы сдали? Хотя, тогда ещё хуже…
Автобус затормозил у остановки, высадил шумную компанию старичков. Айвен так задумался, что не заметил, как они появились в автобусе и давно ли ехали.
Дома открыл дверцу холодильника и потянулся было за банкой молока, но холодильник трагическим тоном информировал его, что срок хранения просрочен на целых двадцать три минуты, поэтому будет приготовлен чёрный кофе. Или, альтернатива, томатный сок. Начал спорить с холодильником, но тот не хотел уступать. В конце концов Айвен засучил рукава, выдернул из-под мойки контейнер с мусором, выловил оттуда банку и откупорил её, злорадно поглядывая на холодильник. После этого с огромным удовольствием налил себе высокий стакан холодного молока. Холодильник передал бутерброды в печку в полном уныния молчании.
Дожидаясь, пока они нагреются, Айвен решительно достал трубку, вызвал Герду, в ушах зазвучал мелодичный голос:
— Да-а?
— Эй, это я.
— Что случилось? — её голос звучал немного официально, наверное она не могла свободно разговаривать.
— Ничего, разве что когда-нибудь напою тебя и заставлю выдумать какой-нибудь закон об охоте на охотников. Слушай, я уже со всем разделался, возвращайся скорее, купить чего-нибудь пожевать?
— А ты помнишь о бридже у Зелии?
Конечно, забыл, потому что терпеть его не мог, но сегодня не просто бридж в гостях. Во-первых, там, куда они идут, все будут старше его минимум на пять-шесть лет, они ровесники жены. Ну, и муж Зелии, подруги Герды, сотрудник мэрии, начальник какого-то отдела, а такие важные птицы всегда вызывали у Айвена раздражение. Но делать нечего, он любил жену и не хотел её огорчать.
— Помню, всё помню. Целую, малыш.
